Сегодня мы вспоминаем о Тайной вечери. Завтра Христа осудят за оскорбление чувств верующих, а толпа, недавно с ликованием Его встречавшая, будет кричать «Распни», посчитав, что Он не отстаивает национальные интересы. А сегодня тайное собрание самых близких. Среди них доносчик, стукач. И те, кто завтра отчаются, разбегутся в разные стороны, делая вид, что их не касаются страдания и ужасная несправедливость, предпочтут молчать, скрываться и отречься. Те, кому будет сложно поверить в Воскресение, кто будет требовать надежных доказательств, захотят сами вложить пальцы в раны, чтобы убедиться. Такое понятное, не героическое поведение. Тем более, что все вокруг, особенно духовные власти, неустанно настаивают, что Воскресение — фейк, репрессируют тех, кто его распространяет, предупреждают об информационных провокациях.
А сегодня Христос демонстрирует, что такое власть. Пока ближайшие ученики спорят о месте в иерархии, Он моет им ноги, проявляя заботу и почтение, зная уже о том, что случится вскоре.
Я люблю Евангелие за негероические образы. За то, что это свидетельства, а не назидание. С такими понятными человеческими слабостями, сомнениями, с падениями — именно они внушают надежду на то, что можно вновь подняться, вновь соединиться, поверить, покаяться, что из уязвимости и кажущегося поражения воскресает сила, мудрость и любовь, распространившаяся даже до пределов Земли. И хотя церковь не избежала фарисейской закваски, сливается в уродливую симфонию двуглавого имперского монстра, в сердцевине своей она содержит откровение о надежде и победе любви и прощения. И мы разделяем свою тайную вечерю не с совершенными людьми, как и Христос, и сами ими не являемся.
— Виталий Сонькин
